В марте «Воскресенка» в Бутурлино расцвела. До реконструкции тут не было даже отопления. Заниматься дети приходили сюда редко. В основном ютились в церковном доме. После масштабного ремонта стены воскресной школы наполняются новой жизнью. Начинаются первые занятия. Самое время узнать — какая она, воскресная школа сегодня? Об этом мы поговорили с иереем Михаилом Никитиным, настоятелем Никольского храма в с. Бутурлино.
— Воскресная школа. Почему такое название? Потому что работает только по выходным или есть более глубокий смысл?
— Обычно семьями собирались по воскресениям на службу. Приходили с детьми, которые после богослужения оставались и занимались. С детского возраста надо объяснять, как верить в Бога. О Боге можно по-разному думать. И от этого все зависит. Наша школа называется «Воскресенка». От слова «воскресение». То, во что верят христиане. Дети — маленькие, надеющиеся на воскресение, подрастающие христиане. Догмат о воскресении — главное, что есть в христианстве. Все крепится на Воскресении Христовом. «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна», — говорил апостол Павел. Все от этого и строится, в том числе и название, которое выбирали всей школой.
— Как дети приходят в воскресную школу?
— Кого родители приводят, говорят: «Чтобы дурью не занимались, идите в воскресную школу, вас в Бога научат верить». Но человек не может верить в Бога только здесь. Главная цель школы — научить верить в Бога везде и всегда. Дети уходят домой, а возвращаются уже вместе с родителями. Так семьи становятся прихожанами храма.
— Получается, дети приводят родителей?
— По нынешним временам — так и есть. Родители подспудно понимают, что детей надо учить духовной жизни. А самим не всегда хватает компетенции рассказать так, чтобы ребенок понял и услышал. Не хватает сил. Поэтому думают: отведем, научат. Дети через обучение несут свет, и родители начинают приходить. Либо классический путь: родители — прихожане храма, и они так же воспитывают детей.
— Кто передает детям знания?
— Преподаватели воскресной школы — из числа прихожан. Приход — одна большая семья. Практически все учителя имеют педагогическое образование. И проходили обучение на богословских курсах. Раньше было мало детей. Потом выпуск доходил до пятидесяти человек. Сейчас набрали две группы — средняя и младшая (с пяти лет), около тридцати человек. Старшей пока нет.
— Вы директор школы?
— Директор — моя супруга, матушка Ева. Я больше как духовный вдохновитель.
— А занятия проводите?
— У меня не только маленькие прихожане… Я на разрыв, особенно по выходным. Так что кто успеет за подол подрясника схватить… (смеется).
— Как проходят занятия? Это классическая методика: дети отключают телефоны, сидят за партами?
— Классы, парты и… самая современная техника. Дети живут в обычном мире и туда же возвращаются после Воскресной школы. Цель наша — не сказать, что весь мир плохой, а мы правильные. Главное — дать ребенку духовный фундамент. Он выходит в современный мир, наполненный, в том числе и гаджетами. И может в нем ориентироваться, не забывая о Боге, несет свою веру. Я священник, как видите — у меня два телефона, дома — ноутбук, компьютер и планшет. Не денешься от этого никуда. Можно верить в Бога, пользуясь телефоном. Но не смотреть гадость какую-то. Ограничивать себя. Вот ограничивать мы и учим. Даем фундамент, а выбор каждый человек делает сам.
— География учеников обширна?
— Многолетний тренд в России — если храм стоит в деревне, как правило, сельские люди в него не ходят. И не только в Бутурлино. Видел это во многих местах. Приезжают откуда угодно — но только не местные. Не знаю, с чем это связано, но есть такая традиция. Поэтому подавляющее большинство детей привозят из города. Основные занятия — с сентября по май. Пока идет школьный учебный год.
— В воскресной школе все по-настоящему: уроки, учебники, оценки?
— Учебники, тетрадки есть. Проходим Закон Божий, разговариваем об устройстве храма, учим церковному пению. Вовлеченность очень важна, поэтому дети помогают и в церкви. Когда приходишь на богослужение, стоишь, смотришь по два часа на иконы… Интересно стоять? Нет. А когда ты вовлечен, то можешь петь, понимаешь, что происходит. Задания не даем, но просим «закреплять» дома с родителями. Есть и родительские собрания. Чаты в месседжерах. Планируем мероприятия, готовимся к концертам. Решаем организационные вопросы сообща. В этом году будет 19 лет, как я возглавляю школу.
— За это время были «вовочки», которых отчисляли?
— Никого никогда не отчисляем. Бывают дети, которые три месяца ходят, потом бросают, но приходят опять. И мы говорим: «Заходи». Вера в Бога — такая вещь, нельзя человека заставить «пройти по лекалам». Путь у каждого свой. Наше дело — дать эталон, сравнивая с которым дети могут сами выбрать, как жить.
— Если бы на занятия пришла девочка, условно, с розовыми волосами, пирсингом везде, где только можно… Пустили бы?
— У меня дочка поступила на психологический факультет МГУ. В первые же выходные приехала с розовыми волосами. Говорит — психологов так и отличают. Они поначалу все ходят с розовыми, синими волосами… А потом успокаиваются. Тут смысл — не сказать, что розовые волосы — это плохо. Это не плохо. Но когда человек что-то делает, он должен уметь отстаивать свои принципы. Объяснить так, чтобы для нас это было не в диковинку. Давайте попробуем осмыслить. Женщины всю жизнь этим занимались. У древних египтян находили синтезированную косметику. И почему мы должны говорить, что девушка в 21 веке не может краситься?
— То есть в воскресной школе нет фейс-контроля и дресс-кода?
— Если придет человек инфернального вида — с черепами, татуировками и в косухе — безусловно, мы с ним будем разговаривать. Выгнать не выгоним. Но есть же традиции. Если бы жил один на острове — одевайся, как хочешь. А общество предполагает соблюдение традиций. Заметьте — много людей путешествуют. Заходя в мечеть в другой стране, мы же не будем орать? Обычно заходим культурно, спрашиваем, как себя вести, чтобы не оскорбить чувства. Так же и с детьми. Мы учим не противостоять миру, а не заражаться его греховностью. Есть моменты, когда «теряют берега». Начинает в крайности заносить. Наша цель — научить детей избегать крайностей.
— В школу — по выходным. Как отец пятерых детей, как относитесь к такому графику?
— По первому образованию я инженер, закончил МГТУ им. Баумана. Когда писал диплом, тема была сложная: проектировал подземное оборудование. Думал — сдам и выдохну. Месяц ничего делать не буду! Надоело — шесть лет этой нервотрепки… В первый же день после сдачи диплома я проснулся, и мне стало скучно. Понял, что надо искать работу. Понимаю, конечно, что детям иногда хочется поспать… Но сюда они ходят с удовольствием. Стараемся школу осовременить. Тут нет напряга, никто не заставляет. Это уже пройденный церковно-приходской школой этап. Оценок и звонков тоже нет.
— Есть трудности, с которыми сталкиваются дети в процессе обучения?
— Человек не может просто выучить молитву «Отче наш» и сказать: я верующий. Ей надо жить. А начиная жить по-христиански, любому, даже маленькому, человеку приходится ломать себя по живому. Попробуйте детям сказать: давайте откажемся от телефонов. Хотя бы на время поста. У меня у самого пятеро. Для них это дичайшее испытание. А пост нужен человеку прежде всего для того, чтобы научиться владеть собой. Откладывать телефон не потому, что плохо. А чтобы мной он не владел.
— Что дети говорят? Есть открытия?
— Для них это подвиг. Они радуются, когда получается себя преодолеть — радуются больше, чем взрослые. Гаджеты — животрепещущая тема. Так же, как помощь маме. Если говорить, что ты плохого сделал? Ребенок начинает сопеть, пыхтеть… А можно сказать положительно: а что ты не сделал, чтобы помочь маме? Я обычно с ними так разговариваю. И ребенок начинает думать и видеть сам. Не листать «список грехов», а исследовать свою душу. Этим и занимаемся в школе.
С детьми мы не прощаемся никогда. Приход — тут такие связи прорастают… Переплетен, как одна большая семья. Воскресная школа и должна такой быть, чтобы у ребенка не было разрыва, что тут одна жизнь, а там — другая. В этом и задача христианина — когда он выходит в этот мир, быть светом для окружающих. Все можно делать с Богом в душе. Вот для чего и нужна школа.
