Институт биофизики: история и современность первого пущинского НИИ глазами юных журналистов

К­огда-то это было первое научное учреждение Пущина. Первое и единственное. Заложен институт был в 1961 году, теперь вокруг него вырос целый научный город. С чего все начиналось и как сейчас живет институт? Мы решили увидеть все своими глазами: чем отличается современная наука от науки советского времени. 

Увиденное поражает: просторные коридоры, звонкие мраморные полы, окна из стеклянных панно — замершее время. Тишина, умиротворение… и бурная работа в кабинетах.

— В нашей лаборатории третий год продолжается грант Российского научного фонда (РНФ), который посвящен исследованию состояния мелких сосудов периферической крови. В настоящее время мы пытаемся понять, какие нарушения происходят при сахарном диабете второго типа в мелких сосудах, как они связаны с клетками крови, с продукцией активных форм кислорода. Пытаемся найти закономерности, которые, надеемся, в будущем помогут врачам, — рассказывает Арина Танканаг, ведущий научный сотрудник лаборатории механизмов регуляции биосистем ИБК.

Проверка, критичность и взаимодействие

Науку советского периода и современную объединяют традиции, которые передают друг другу поколения исследователей. Есть ценности, которые объединяют ученых не только этого института, но и всей России.

— Главное в первую очередь — проверять и перепроверять себя, не доверять себе как в плане построения экспериментов, так и в плане обработки результатов, — делится принципами научной деятельности Арина Танканаг. — Важно очень критично относиться к тому, что получаешь ты и, конечно, к тому, что получают твои коллеги. И публиковать только то, в чем сам уже на сто процентов уверен.

В каждом институте есть свои особенности, делающие его семинары, конференции и привычные мероприятия уникальными. Также традицией стало общение между лабораториями и институтами. Это при том, что в 1990 году институтов биофизики стало два — Институт биофизики клетки и Институт теоретической и экспериментальной биофизики — они соседствуют в одном здании.

— У нас плотное взаимодействие: весной и осенью ежегодно проходят конференции, общие семинары, школы для детей, — рассказывает Георгий Воропаев, старший лаборант-­исследователь лаборатории биомедицинских технологий ИТЭБ.

Биофизика для пользы человечеству

Из советского времени в современность перешли не только традиции, но и методы научных исследований. Как же так, ведь в последние годы все так сильно поменялось? Как много нового и удивительного мы смогли увидеть и узнать благодаря науке. Микроскопы вглядываются в такие глубины клеток, которые были недостижимы буквально 20 лет назад. Но основные методы зародились намного раньше.

— В основном то, что было заложено много лет назад, просто развивается и совершенствуется, — поясняет Ирина Масулис, заместитель директора по научной работе ИБК РАН, — и появляются новые, ранее недоступные методы. Так, тридцать-­сорок лет назад не было возможности, к примеру, одномоментно секвенировать все молекулы информационной РНК, которые на данный момент существуют в клетке.

Благодаря этим методам научные сотрудники создают важные для современного общества разработки. Кстати, именно здесь впервые были применены методы генетической инженерии.
Сейчас направления Института биофизики — это биотехнология, нейронауки, биомедицина, биоэнергетика, а также воздействие излучений на клетку, механизмы передачи сигнала в клеточных системах и клеточная инженерия и многое другое.

— Я работаю в лаборатории биотехнологической медицины, мы делаем импланты разных костей, мышц, тканей. Я всегда хотел принести ­какую-то пользу человечеству, и думаю, в конце концов я ее принесу, — говорит Георгий Воропаев.

Ювелирная работа и экспериментальное мастерство

Мы решили узнать у людей, которые напрямую участвуют в исследованиях, какие, по их мнению, разработки являлись важнейшими в разные периоды. Так, Ирина Масулис подчеркивает описание и понимание роли автоколебаний в биологических системах. Эта работа сделана до двухтысячных годов. А вот оживление смолевки, пролежавшей в мерзлоте тысячелетия — исследование более нового периода.

— Путем очень тонких ухищрений, ювелирной работы и экспериментального мастерства наших ученых удалось из остатков семечка вырастить целое цветковое растение, которое несет в себе геном и следы той эпохи, что была тридцать тысяч лет назад, — рассказала Ирина Масулис.

— Одна из интересных разработок, которая была сделана в нашем институте до двухтысячного года — это, конечно же, искусственная кожа «Биокол». Сейчас разработку поддержали молодые сотрудники — они развили и продолжили работу в этой области, — отмечает ведущий научный сотрудник Арина Танканаг. — Они создали, насколько я понимаю, уже новый препарат, который интенсивно внедряется, он называется «Панацерий» (Сейчас эти исследования ведутся в ИТЭБ РАН — прим. «МК»).

В науке очень важна преемственность, это тоже научная традиция, которую поддерживают в институте. То, что начали учителя, развивают, дополняют и совершенствуют молодые сотрудники.
Одно из самых больших изменений, которые появились в последнее время — нейросети. Вред это или польза для будущих открытий?

— Нейросети помогают нам в исследованиях, — уверен Георгий Воропаев, — они быстрее находят информацию, собирают воедино и выдают нам результат. Но только ученый может сказать, этот результат верный или же просто набор цифр и инфошум.

— Отчасти, наверное, нейросети помогают, но мне кажется, что их важность в настоящее время сильно преувеличена. И вряд ли они заменят в ближайшем будущем человека. Нейросети помогают в той части, где нужна большая рутина, они сокращают время, но ­все-таки за ними надо проверять, — говорит Арина Танканаг.

И если нейросети — конкретное изменение, которое влияет на развитие науки, то как обстоит дело в более глобальном смысле?

— Просто появляются новые методы и люди начинают их использовать, и вдруг получают совершенно новую информацию. И все глубже и глубже понимают те явления, с которыми мы сталкиваемся, в частности, природу многих заболеваний, — подчеркивает Ирина Масулис.

— Каждое новое исследование тут же становится известным во всем мире. Сразу же начинаются ­какие-то комментарии, критика. И это очень важно. Любая критика подстегивает к поиску нового метода, к новым открытиям. И получается, весь мир — большая лаборатория. Это, конечно, очень полезно в нашей сфере деятельности, — считает Георгий Воропаев.

3D-пространство исследований и культуры

В Институте биофизики осталось многое из эпохи СССР — интерьеры, традиции, люди, воспитанные на принципах советских исследований, но сама наука не делится на старую и современную. Это единое пространство.

В самом институте о науке говорят не только научным языком, но и языком искусства. На стенах фойе размещены произведения известного скульптора Олега Ряшенцева. Они связаны и с мифами, и с наукой. Например, сказание о Фаэтоне, сыне бога Гелиоса, который не справился с огненной колесницей, везущей Солнце, и навлек на Землю бесчисленные несчастья. Наука не терпит самонадеянности и неумения просчитывать последующие шаги, она должна служить не самолюбивым целям, а людям. Свернув с этого пути, можно нанести непоправимый вред человечеству. Напоминание об этом — в предмете искусства.

Наука — это не только разработки, ученые, правила и сложные приборы, но и уникальные человеческие судьбы. А еще — особая атмосфера. Это 3D-пространство, которое лежит в плоскости и исследований, и культуры…