Служил себе Владимир Коваленко старшиной в автомобильной роте в польской глубинке и даже не думал, что когда-то сменит военный погоны на милицейские. Но жизнь — штука непредсказуемая, как и дорога… В начале 90-х спешным образом все бывшие советские воинские части стали выводиться из Европы, не обошло это стороной и по-дразделение Владимира. Он возвращается на родину, но это уже другая страна. Страна раздираема от междоусобиц и тонет в терроризме. Ставропольский край, который с южной стороны находится на границе с Северной Осетией, Кабардино-Балкарской, Карачаево-Черкесской и Чеченской республиками, в один момент превратился в зону боевых столкновений. И именно в этот болезненный для российского общества период, когда только формально Первая Чеченская война объявлена законченной, Коваленко, по примеру своего старшего брата Сергея, принимает решение идти в милицию.
— Мой брат всю жизнь служил в Госавтоинспекции, он даже дослужится до начальника ГАИ. Сейчас Сергей руководит полицией общественной безопасности Предгорского района Ставропольского края, — рассказывает Владимир Владимирович. — Вот и я решил пойти в милицию, к форме и к порядку привычен. Это был 1997 год. Однако в наших задачах стояло не только обеспечение безопасности движения на дороге. Еще мы охраняли подходы к мостам, участвовали в задержании бандформирований. На наш отдел в Каясуле постоянно нападали, ребят из нескольких экипажей расстреляли в упор: просто подъехали к ним на машине, расстреляли и уехали. Много погибло, очень много… Мы же стояли первыми под ударом.
Параллельно со службой Владимир Коваленко получает высшее юридическое образование и спустя время становится инспектором по розыску. Но в этом случае о покое и безопасности тем более говорить не приходилось: даже сегодня страшно представить объемы трафика угнанного автотранспорта в те времена. Угоняли все, даже тракторы с грузовиками, не говоря уж про легковушки.
— Много транспорта находил, угнанного еще пять–шесть лет назад, с перебитыми номерами. Находили, как правило, в соседних республиках, — вспоминает Владимир.
В то время в России расцветал ваххабизм. Террористы угрожали предпринимателям, вымогая у них крупные суммы денег, одновременно после войны в Чечне осталось много оружия. Поэтому неудивительно, что бандформирования набирали свою мощь. По выявлению боевиков шла спецоперация за спецоперацией, эта работа приносила видимые результаты.
Ночные задержания стали нормой — сотрудники ГАИ вместе с силовиками сидели в засадах. Много всего было, но один случай Коваленко вспоминает до сих пор. По оперативной информации они должны были перехватить одного члена группировки. Передвигались те исключительно в ночное время суток, а ночи в Ставрополье, как известно, черные-черные. На часах было три часа утра, и вот спецтехника зафиксировала движение. Человек кавказской наружности с автоматом наперевес катит велосипед. Кинули световую гранату, которая ослепила террориста. И тот молниеносно открывает беспорядочную стрельбу в сторону спецслужб. Так под непрерывным огнем он и ушел в пески. Задержали его спустя неделю
«Уйти в пески» — распространенный термин среди тех, кто вел борьбу с террористами Северного Кавказа. Конспирация преступников в те годы была на самом высоком уровне. Старший лейтенант полиции вспоминает: приходишь в какой-то населенный пункт, а там кругом пески. И никому невдомек, что в них преспокойно живут боевики. Под землей были вырыты самые настоящие бункеры, приспособленные и под кухни, и под жилые помещения. Родственники доставляли тем продукты, а также следили за конспирацией.
— Мы день и ночь находились в бронежилетах. А что это такое? Ты носишь на себе 16 кг. У всех из-за постоянной тяжести врачи констатировали смещение позвонков. Но мы прекрасно понимали, что без них выходить на службу опасно. А вместе с тем нашим сотрудникам стали подбрасывать записки во двор: «Если ты не уедешь, то пострадает твоя семья». А когда по оперативной информации накрывали боевиков, то каждый раз спецслужбы находили у них фотографии моих коллег, была среди них и моя. Служить было уже опасно. Не за себя переживал, мне уже бояться нечего. За жену и детей. У меня тогда дочь и сын подрастали.
Тут врачи порекомендовали сменить для детей климат на менее жаркий. Друзья помогли Владимиру перебраться в Подмосковье. Здесь в 2007 году он заступил на службу в 7-й батальон ДПС, а через четыре года, чтобы быстрее добираться до работы, перевелся в 8-й батальон: жил Владимир и живет по сей день с семьей в Подольске.
— Да, несу службу на дороге: я старший инспектор ДПС. И мне это нравится. Кабинетная работа — не мое, знаю, что это такое. Восемь лет проработал в розыске. Это тебе только поначалу кажется, что погоня, раскрытие преступлений — романтика. Безусловно, первые три-четыре месяца это интересно. Представьте, по протектору одних шин ты можешь найти транспорт, а благодаря выстроенной оперативной работе ты можешь это сделать в кратчайшие сроки. Однако потом ты должен скрупулезно все это оформить. Документы — дело серьезное. Впрочем, я ни о чем не жалею. Навык хороший и полезный. Розыск научил меня разбираться во всех тонкостях, вникать в мелочи.
Владимир Коваленко награжден медалями 1, 2 и 3 степени «За службу в полиции», так что он настоящий кавалер.Сколько им было задержано преступников, находящихся в Федеральном розыске — уже никто не скажет, счет шел на десятки. Сегодня старший лейтенант отвечает за обеспечение безопасности дорожного движения. Эта тема для него очень болезненная. Казалось, что офицер прошел боевые испытания, знает, что такое смерть, однако до сих пор Владимир Владимирович не может без содрогания в голосе говорить о гибели людей на дороге. Его возмущает безответственное отношение, правильнее сказать беспардонное отношение водителей к другим участникам движения. Уж он, как никто иной, знает, что обыкновенный маневр может стать роковым.
— На ровном месте люди бьются, разбиваются, — говорит он. — У меня был один случай. Произошло ДТП. Водитель подрезал другого, тот ударился. Вызвали нас, приезжаем. Спрашиваю у второго, все ли у него нормально, как он себя чувствует. Молодой парень кивает утвердительно головой, берет бумагу и пишет объяснение. Написал и умер. Знаете, я бы вообще запретил тем автолюбителям, чей водительский стаж меньше пяти лет занимать крайнюю левую сторону. Пока не приобретет навыков. В основном из-за таких лихачей и происходят трагедии. Благо сегодня есть удерживающие устройства и кресла для детей. Они действительно спасают. Спасает и ремень безопасности. Это я вам по опыту говорю.
Сам Владимир Коваленко является отцом троих детей. Да-да, а еще он молодой дедушка: в его семье растут двое внуков. По стопам отца пошел и его сын — Игорь. Оту-чившись в юридическом колледже, парень поступил на службу в 8-й батальон 2 полка ДПС (южный). Несмотря на то, что служит всего лишь три года, уже лейтенант.
— Я с самого детства мечтал стать инспектором ГАИ. Почему? Все очень просто, гордился своим отцом, — говорит Игорь Коваленко. — Я и сейчас смотрю на него и горжусь, хочу стать таким же, как он. Служба нелегкая, много несправедливости на дороге. Водители зачастую ведут себя агрессивно, нагло.
— Как ты думаешь, что может изменить эту далеко не радужную современную картину? — спрашиваю я.
— Только ужесточение Правил дорожного движений, ужесточение ответственности за нарушения, только так.
А еще, только не удивляйтесь, о службе в Госавтоинспекции мечтает младшая дочь Владимира — Анастасия. И пусть она только-только закончила начальную школу (!), намерения у девочки самые серьезные.
— Не буду скрывать, морально работать очень тяжело, — делится Владимир Владимирович. — Дело в том, что изначально в нашем обществе воспитывается неправильное отношение к полиции. Посудите сами, детей пугают: «Будешь себя плохо вести, тебя заберет дядя-полицейский». Получается, что полиция — зло. Это неправильно.
— А кто полиция?
— Полиция — это орган, который обеспечивает безопасность, спокойствие граждан. Это те люди, которые на самом деле в первую очередь спешат на помощь, на любое происшествие. Мы всегда рядом.
