Свое самое главное и, судя по всему, правильное решение она приняла в 37 лет. А ведь еще два года назад Галина Полуэктова даже не думала, что будет принимать благодарности за работу от министра здравоохранения Московской области С. А. Стригунковой, да и вообще, что ее судьба будет связана с медициной.
— Мне звонит сестра моего мужа и говорит: «Знаешь, пора тебе начинать работать на более ответственных, более полезных местах. Ну что такое торговый работник?». Да, всю свою жизнь я проработала в торговле и тут подумала: «А почему бы и нет?». В молодости, когда мы выбираем ту или иную профессию, сами не понимаем и не знаем, что хотим.
— А в 37 лет вы уже поняли, что хотите? — спрашиваю я.
— Да, поняла. И решилась. Правда, в первый день было очень страшно. Меня отправили в реанимацию для больных инсультом. Я никогда не работала в этой сфере, ничего не знала, не умела. А вдруг я что-то сделаю не так? Там же в реанимации находятся люди, которым очень плохо, которые страдают. Но потихонечку-потихонечку вошла в курс дела.
Галина — младшая медицинская сестра. Список ее обязанностей вроде бы не такой уж большой: переодеть, помыть больного, провести санитарно-гигиеническую обработку помещений палат интенсивной терапии, заправить постель и т.п. Обыкновенная санитарка? Нет, медицинская сестра, пусть и младшая. Потому что только сестры будут уговаривать больного принять пищу, так как для него это жизненно необходимо, и именно сестры напоют водой того, у кого нет сил дотянуться до стакана. А еще, несмотря на свою сильную занятость, они постараются найти слово поддержки для того, кому в этот момент очень больно и кто находится между жизнью и смертью.
В один момент она тоже очутилась между… между выбором: или «красная зона», или безопасное отделение. И Галина Полуэктова могла согласиться на второе предложение, так как ее младшей дочери не было двенадцати лет, а по закону она автоматически освобождалась от работы с ковид-инфецированными. Но Галя сделала свой второй осознанный шаг, так она очутилась в реанимации инфекционного стационара.
— Это было ужасно, я вышла после первой смены с трясущимися синими руками, с синими губами, — вспоминает Галина. — Никто тогда ничего не знал, что это за болезнь, как с ней справляться. Первый месяц был для всех нас самым тяжелым. По краям маски мы проклеивали бумажным скотчем, им же обматывали концы рукавов защитного костюма, чтобы они плотно прилегали к рукам. Сама маска врезалась в кожу, оставляя кровяные подтеки. Знаете, даже сегодня, когда смотрю в зеркало, то вижу эти следы. Они не уходят даже со временем. Сейчас мы бумажным скотчем больше не пользуемся, и очки стали более удобными, и все-таки тяжело работать. Тяжело больше морально. Когда прихожу со смены, то родные меня спрашивают: «Как у вас было сегодня, никто не умер?». Я отвечаю, что никто, чтобы не расстраивать. А люди умирают, и нет слов передать ту боль, то опустошение, которые испытываешь при этом. Каждая смерть – это потеря. Я и вовсе каждого человека пропускаю через себя, понимая, что это чья-то мама, чей-то папа. Особенно страшно, если уходят молодые. Знаете, сейчас в реанимацию с коронавирусом привозят много молодых.
Галина рассказывает, а по ее щекам нескончаемо бегут мокрые дорожки. Извиняясь за свою впечатлительность, женщина смахивает рукой крупные слезы. Но они с предательской силой появляются вновь и вновь.
— Мне кажется, что когда они уходят, то этого не чувствуют. Вот мы видим: пациента уже не спасти, но делаем все возможное, чтобы он остался жив, толпимся вокруг него, проводим манипуляции, а он рассказывает нам о том, что у него не погашен кредит. Говорит, что как выйдет из реанимации, то оплатит согласно графику… а потом раз, и резко умирает. Или был другой случай. Лежал у нас мужчина, такой хороший, вежливый. Да, тяжелый, но никто не думал, что он погибнет. Он до последней минуты переживал, как жена справляется без него. Все порывался поскорее выписаться. Умер. Вы даже не представляете, какая коварная, какая страшная эта болезнь. Человек задыхается, через аппарат подаем ему воздух, а он говорит: «Мне мало, мало воздуха. Я не могу дышать». Поэтому, когда люди идут на поправку, то для нас это огромное счастье. Правда, потом многие из них не хотят от нас уходить, говорят: «Девочки, у вас так хорошо. Можно мы у вас еще чуть-чуть побудем?». Но мы вынуждены их переводить в так называемый легкий стационар, потому что в реанимационном месте нуждаются тяжело больные. Да, благодарят. Это дает нам силу, вдохновляет. Помню одна пациентка после выписки как-то нашла мой телефон. Она мне столько добрых слов сказала!
Человеческая беспечность и несерьезное отношение к собственному здоровью — по наблюдениям Галины это является тумблером тяжелых осложнений от коронавирусной инфекции. Многие попадают к ним в реанимацию, не зная о том, что у них имеются те или иные хронические заболевания или же запущенный сахарный диабет. Поэтому нужно брать за правило, говорит она, регулярно проходить диспансеризацию, вовремя обращаться к врачам, а не на последней стадии заболевания.
— Сейчас бытует такое мнение, что медицинские работники не прививаются от COVID-19 ввиду опасности вакцины. Вы сами привились?
«Привилась еще в январе «Спутником-V». Больше скажу, что привилась и вся моя семья: мама и муж. Прививку сделали бы и детям, но они еще юные, не положено. Я не знаю, кто, что там говорит, но все сотрудники нашей реанимации прошли вакцинацию, так что у нас это даже не обсуждается».
— Вы работаете в реанимации два года, один из них в «красной зоне». Не жалеете о том самом принятом решении?
— Да что вы, я сделала правильный шаг. Да, мне вручили благодарственные письма. Но я считаю, что отметить нужно вообще всех, кто работает в больницах. Врачи, медсестры, младший медицинский персонал всех отделений делают огромную работу — спасают человеческие жизни. Бывает, что болезнь побеждает, но поверьте, врачи и медсестры делают все от себя возможное. Вот и я сегодня даже не представляю себя без реанимации. Более того, я пошла учиться на медсестру.
— Как учитесь: прямо сели за парту, прямо штудируете конспекты и учебники?
— Да, учусь и штудирую. Хочется чего-то большего. На врача, конечно же, не пойду, учиться надо было вовремя, но и сейчас в свои 39 лет я ничего не упустила. Все успею.
Такова судьба одного из ангелов в белом халате. И добавить больше нечего.
Герой материала номинируется на соискание Международной премии Фонда Андрея Первозванного «Вера и Верность».
