Вопрос, конечно же, непростой, но, согласитесь, важный. Ответ на него и попыталась найти главный редактор регионального еженедельника «МК в Серпухове», решившая примерить на себя полицейский мундир. О непростых буднях сотрудников уголовного розыска и о несбывшихся мечтах серпуховской мисс Марпл читайте в этом материале.
Журналист меняет профессию — есть такой испытанный метод работы, который позволяет корреспонденту погрузиться с головой в тему. Впрочем, иногда из-за непредвиденных или вполне себе закономерных обстоятельств работники пера действительно задумываются о смене своей профессии, и у кого-то это хорошо получается. Вот и я время от времени серьезно задумываюсь: а не пора ли и мне? Вот и отправилась на интервью к бывшему оперативному сотруднику.
Начало
Он просит обращаться к нему «мистер Х» — даже находясь на заслуженном отдыхе, бывший сотрудник уголовного розыска вынужден сохранять инкогнито. Соглашаюсь, радуясь в душе, что позволено включить диктофон. Включаю. Мисс Марпл начинает задавать свои вопросы.
— Мистер Х, скажите, кто такой оперативник?
— На самом деле оперативник ― это тот человек, который просто остается быть человеком. Это основа основ.
— Какими знаниями нужно обладать для того, чтобы заниматься разыскной деятельностью? Или можно и вовсе ограничиться талантом, внутренней чуйкой?
— Ну, понятное дело, что в наше время образование очень важно. Однако, прежде всего, оперативник должен быть глубоко порядочным человеком, человеком с большой буквы. С этого я в общем и начал наш разговор. Понимаешь, в нашей профессии очень важно сострадание к людям, желание им помочь, без этого ничего не получится. А еще служба в уголовном розыске ― это умение работать в команде, быть готовым в любой момент прикрыть друг друга. Как известно, у нас есть несколько направлений работы: убийства, разбои, грабежи, транспортный и имущественный блоки, мошенники и т. д. Каждый ведет свое направление. Однако если кто-то получает информацию не по своему профилю, то он обязательно должен поделиться ею со своими коллегами.
— Позиция «моя хата с краю» не про оперов?
— Не про оперов.
Заоблачные мечты
Я всегда мечтала быть разведчицей: шпионить на благо родного государства. Впрочем, понимая всю серьезность ситуации, никогда не строила никаких иллюзий. Прекрасно знала, что ввиду моего гипертрофированного чувства справедливости мое имя внесено в папку «Неблагонадежные». Да и имя у меня замороченное, другое дело Аня Иванова. Но вдруг на моем телефоне раздался звонок — звонили из серого дома с улицы Российской. Пригласили как бы на беседу. Сердце мое бешено заколотилось: наверное, я нужна своей стране, и… я стану агентом федеральной службы безопасности.
Меня встретили серые люди в серых костюмах в сером холодном кабинете, и со скупой улыбкой (видимо, ради вежливости) стали задавать какие-то странные вопросы, которые к разведке не имели никакого отношения. После этой абстрактной беседы я все-таки набралась храбрости и произнесла:
— Возьмите меня в разведчики, обещаю, что буду держать язык за зубами!
Но серые люди в серых костюмах из серого холодного кабинета молчали, и я поняла, что Штирлицом мне не быть. В тот день мой мир рухнул, о чем я поведала старому генерал-майору МВД. Михалыч, выслушав меня внимательно, по-отечески сказал: «Эх, Янка, а ты была бы хорошим опером!». И я вновь обрела мечту, пусть и немного другую.
Одной крови
— Вот я, журналист, могла бы стать оперативником?
— Конечно. Вообще в наших с тобой профессиях есть точки соприкосновения. Что журналист, что оперативник через себя просеивает огромное количество людей, и у тех, и у других есть своя агентурная сеть. Помнишь фильм «Бандитский Петербург», где Александр Домогаров в главной роли вел журналистское расследование? По сути мы видели, как его герой перерождался из работника пера в оперативника: он получал информацию, реализовывал ее.
— Своя агентурная сеть должна быть абсолютно у каждого оперативника?
— Абсолютно. У него она есть согласно должностным обязанностям: если у тебя нет источника оперативной информации, значит ты не опер.
— И как же сотрудник розыска выстраивает ту самую сеть?
— Это грифованная тема. Давай, Яна, опустим ее. Одно могу сказать: просто нужно быть человеком. Вот идешь ты домой, и к тебе подходит один, потом другой твой знакомый. Нет, они не оперативные источники, просто живут с тобой в одном городе. И вот тебе эти милые люди что-то рассказывают, даже сами не понимая, какие это важные сведения в рамках того или иного дела. Моя же задача как оперативника, правильно этой информацией распорядиться.
— О, ну это мне очень хорошо знакомо.
— Ну вот видишь!
Маньяк из Французского легиона
На заре моей журналистской деятельности приключилась со мной одна любопытная история. Вызывает меня как-то к себе главред Фаиночка Михайловна Папкова. За свой век она воспитала несколько поколений журналистов, поэтому мы называли ее любя матерью моржихой. Воспитывала она и меня. Не успела я переступить порог ее кабинета, как послала она меня в Серпуховское УВД, где должна была состояться пресс-конференция об итогах квартала.
На дворе стоял, если мне не изменяет память, 2007 год. Нельзя сказать, что работникам прессы в милицию вход был запрещен, однако и с хлебом-солью нас не встречали. «Ты давай там не теряйся, задай острые вопросы. Да так, чтобы было о чем написать», — поставила она мне задачу. Боже, ну какое там? Я-то в здании милиции никогда не была, а уж про работу этих милых людей в погонах и вовсе ничего не знаю. Перед официальным мероприятием, дабы скоротать время, решила прошвырнуться по магазинам, посмотреть, как люди живут, чем дышат. Вдруг в одном из отделов я услышала громкие охи да ахи: одна продавщица рассказывала другой, дескать сегодня задержали того страшного маньяка, державшего всех в страхе своей расчлененкой. И сам-то он, убийца, из Белоруссии, хотя в прошлом служил во Французском легионе. Правоохранительным органам, утверждала женщина, сдала его со всеми потрохами сожительница.
Пришла на пресс-конференцию, которую проводил заместитель начальника УВД Николай Тимофеев. Слышим одну сухую отчетность, про задержание бандита ни слова. Перешли к вопросам-ответам, и тут я ему: «По имеющейся в нашей редакции информации…» далее шел пересказ двух продавщиц в официальной тональности. Говорю, а сама думаю: «Если сплетни, то будет о чем написать, дескать, информация не подтвердилась. А если вдруг правда?» — все внутри скукожилось от одной мысли публикации жареных фактов. Ну что я могу сказать… В моей памяти до сих пор стоят огромные (видимо, от удивления) глаза Николая Викторовича — моя информация соответствовала действительности.
Ролевые игры
— У работника уголовного розыска нет определенного лица. Сейчас он бомж, через час — чиновник, так как перед ним поставлены определенные оперативные задачи, а уже под вечер он или медбрат, или таксист.
— О, сколько творчества!
— Конечно. Продумывание образов, переодевание, нанесение грима — разве это не творчество?
— Вы что действительно переодевались?
— Я тебе приведу один пример из своей практики. Мы раскрывали подготовку к двойному убийству, и у меня сотрудник исполнял роль бугорка, замаскированного под жухлую траву. Лежал он в пяти метрах от потенциального убийцы, который копал могилы для своих будущих жертв. Тот копает, а наш все документирует на аудио и видеозапись. Пролежал он так три дня, с перерывами, конечно. Как только преступник покидал место, то мы все собирались и составляли протокол осмотра места происшествия, брали отпечатки пальцев с лопаты. В итоге все эти материалы легли в обвинение. Но, самое главное, мы предотвратили убийство — задержали преступника накануне дня возможного совершения тяжкого преступления. Лицо было осуждено, и апелляция оставила решение предыдущей судебной инстанции без изменения.
— И отчасти благодаря тому самому бугорку.
— Да, в том числе и ему. Но знаешь, чего мы больше всего боялись? Что, не дай Бог, преступник бросит рядом с ним сигарету. Это была не то поздняя осень, не то ранняя весна. Одним словом, покров на нашем сотруднике мог в любой момент загореться, и тогда вся наша операция провалилась бы.
— О готовящемся двойном убийстве вам сообщили, конечно же, ваши же оперативные источники?
— Конечно же, совершенно верно. Эти люди нам доверяли и рассказывали. Мы проверили информацию, и она подтвердилась. В нашей работе все строится на доверии.
Чуть не прокололась
Вся наша жизнь — театр. Ну реально, так и есть. Главное ― во время спектакля не забывать о своей роли. Один раз я чуть не прокололась. А было это вот как: сплю я без задних ног, вижу седьмой сон, как вдруг слышу: «Открывай ворота!». Далее раздались навязчивые звуки автомобильного клаксона и выстрелы. Много выстрелов. На часах был 1 час 23 минуты, подхожу к окну и вижу пробегающую фигуру какого-то сморчка. Мне удалось хорошо разглядеть преступника и запомнить его.
Утром вся территория стройки, где произошло преступление, была оцеплена. Работали сотрудники милиции, которые, завидев меня, поинтересовались, не слышала ли я что-нибудь странное. И слышала, и видела! Став ценным свидетелем по уголовному делу, я находилась в самой гуще информации. Представившись домохозяйкой как бы невзначай задавала людям в форме вопросы по ходу следствия и, видимо, вошла в такой кураж, что вызвала подозрение. «Послушайте, а вы точно домохозяйка? Просто вопросы задаете, как журналист», — произнес один из сотрудников.
Потом это дело было передано в военную прокуратуру города Подольска, где я познакомилась с молоденьким прокурором. Меня поразили его интеллигентность и вежливость. Спустя несколько лет мы с ним снова встретимся, только уже в здании администрации Серпухова. Тот самый прокурор станет главой нашего муниципалитета… впрочем, это уже другая история.
Безликость
— Мистер Х, скажите, помимо человечности, какими качествами должен обладать оперативный сотрудник?
— Конечно же, огромной силой воли, умением держать себя в руках, не поддаваться на провокации, быть коммуникабельным. Безусловно, у сотрудника должна быть хорошая спортивная форма, ну и, конечно же, работник уголовного розыска должен постоянно расширять свой кругозор. Да, немаловажная деталь ― уметь общаться на одном языке с уголовниками, то есть по фене ботать.
— Этому, ботать по фене, учат в институте МВД?
— Этому, как и всему остальному, учит жизнь. У нас в отделе был словарь блатных высказываний, криминалистические сборники. Берешь их и читаешь.
— По моим наблюдениям, сотрудник уголовного розыска всегда находится в тени. Даже сейчас вы вроде бы пенсионер, а остаетесь мистером Х. Вот не обидно ли вам, что о ваших подвигах, о ваших наградах никому не известно?
— Знаешь, обидно, когда слышишь в новостях: «Сотрудниками Следственного Комитета России раскрыто преступление». Но почему только СК? Почему не пишут, что при участии уголовного розыска МВД? Безусловно, следователь проводит огромную работу, но раскрытие преступлений ― это командная работа. А про награды? Для нас главная награда ― когда преступник заслуженно получает реальный срок.
Вместо P.S. или ищу другую профессию
Слушаю я внимательно мистера Х и понимаю, что больше не хочу быть оперативником. И дело здесь не в спортивной подготовке (если надо, то и в тренажерный зал пойду), и не в том, что мне, воспитанной на литературе золотого и серебряного века, придется общаться с урками по фене. Все дело в забвении… Ну как не рассказать в инстаграм про твою очередную победу, или про задержание преступника? Короче, мисс Марпл глубоко разочарована. Теперь, видимо, придется искать себе другую мечту-профессию.
