Тем временем среди общественности поднялась целая волна негодования: люди встали на защиту врача. Бывшие и нынешние пациенты собирают подписи под письмом, в котором они обращаются к руководителю Следственного комитета России Александру Бастрыкину с просьбой внимательно и детально разобраться в сложившейся ситуации. Уже на сегодняшний день подписали обращение около полутысячи граждан. Одновременно в соцсетях был организован своеобразный флешмоб: жители Серпухова и Серпуховского района размещали фотографии с самодельным плакатом: #ПарфеновЛюбимыйДоктор.
Вместе с тем в нашу редакцию стали обращаться те, кто хорошо знает Сергея Аркадьевича Парфенова. Люди просили опубликовать в еженедельнике «МК в Серпухове» теплые и благодарственные слова в адрес доктора-реаниматолога. Историй оказалось много, слишком много. Даже при всем желании разместить все, что нам написали, невозможно. Поэтому далее мы приводим лишь некоторые выдержки.
Константин Бирюков:
«Знаю доктора с 15 лет, тогда я только закончил 8-й класс. Это был 1990 год, меня после ДТП с разрывом печени на «скорой» доставили в больницу им. Семашко. Сергей Аркадьевич был тогда совсем-совсем молодым и уже работал анестезиологом. После операции меня перевели в реанимацию, где мы с ним часто виделись, а потом он часто навещал меня и в палате. Да и после того, как я пошел на поправку и уже выписался из больницы, мы всегда с ним общались. Это замечательный во всех отношениях человек, и в его профессионализме я нисколько не сомневаюсь: реальный доктор с реальным опытом работы.
Когда я узнал, что с ним произошло, то сразу же стал через знакомых искать его телефон. Позвонил ему и выразил свои слова поддержки. Узнал ли он меня? Конечно. Думаю, он многих своих пациентов помнит. Никогда не поверю, что Сергей Парфенов может нанести вред больному пациенту, такого просто не может быть. Он профессионал, сердечный человек — и этим все сказано. Да, надо понимать, что врач — не Господь Бог, и я выражаю глубокое сочувствие родителям умершего Николая Силаева, но, уважаемые, нельзя делать то, что вы делаете».
Юлия Ковалева:
«Сергей Аркадьевич — общительный, очень добрый человек. Мы с доктором познакомились в 2010 году. Мой девятилетний сын неожиданно впал в кому, и нас привезли в инфекционный стационар. Это была как раз смена Сергея Парфенова. Тогда, помню, в реанимации лежала еще девочка с лейкемией, так Сергей Аркадьевич от их кроваток не отходил всю ночь. Я спрашивала его, что нужно от нас, какие медикаменты. Врач всегда меня успокаивал и заверял, что ничего не нужно, так как в больнице все необходимое есть.
Конечно же, я была в шоке, но Сергей Аркадьевич умел как-то подбодрить, утешить. И то, что мой сын вышел из коматозного состояния, то это благодаря профессионализму Сергея Парфенова. А потом, уже через год, у нас обнаружили сахарный диабет, и мы снова попали к Сергею Аркадьевичу. Он нас без проблем принял: привезли сына на носилках, а уже на следующий день он пошел на поправку. За все это время от медперсонала я никогда не слышала грубого слова, все выполняли свою работу на высочайшем уровне.
То, что произошло с Сергеем Парфеновым, ужасно. Я понимаю, что у матери горе и она могла впасть в отчаяние, ища кого-то виновного, но ни в коем случае нельзя нашего доктора отстранять от работы. Мне даже страшно представить, что тогда будет в городе.
Наш самый добрый доктор Айболит, наш Сергей Аркадьевич! Я хочу Вам выразить слова поддержки. Знайте, что весь город на Вашей стороне, и если надо, то мы за Вас пойдем с транспарантами».
Ольга Пантелеева, мама троих детей:
«Я могу рассказать как про Сергея Аркадьевича, так и про медперсонал реанимационного отделения в целом, очень многое. Мой ребенок, которому исполнилось два с половиной месяца, умирал от обезвоживания. Помню, привезла дочурку в реанимацию, отдаю ее в руки врачам, а вместе с ней, казалось, я отдаю и свою жизнь. Знаете, за этот страшный день я вся поседела, седыми у меня стали даже брови. Я помню, стою вся растерянная, плачу, а Сергей Аркадьевич подошел ко мне, по-отечески меня обнял и сказал: «Не переживайте, все будет обязательно хорошо».
Медсестры окружили меня заботой. Видя, в каком я ужасном состоянии, а меня в буквальном смысле трясло от ужаса, они принесли мне свое теплое одеяло, дали чайник, чашку, чай, укутали, словно маленькую. Я вам так скажу: за две недели, которые я провела с дочкой в реанимации, видела только профессионализм медиков и чуткое отношение к пациентам. Моя девочка постепенно шла на поправку, за это время доктора ей устанавливали не один зонд, и никаких повреждений не было. Вы знаете, что такое зонд? Это эластичная трубочка с мягким концом. Так что я даже представить себе не могу, как зонд может проткнуть пищевод, да еще 12 раз, как об этом сейчас пишут в разных СМИ.
Кстати, в реанимации лежал еще один мальчик с тем же диагнозом, как у Николая Силаева, — гидроцефалией головного мозга. Вы даже не представляете, с какой любовью и заботой за ним ухаживали медики, хотя Арсений (по-моему, так его звали) был обречен. Словом, я не видела разницы в уходе: как за этим отказником, так и за моей дочкой ухаживали одинаково. Потом я узнала, что коллектив реанимации пригласил священника и окрестили мальчика прямо в палате. Сергей Аркадьевич понимал, что пациент был безнадежный, и позаботился даже об этом! Вот скажите, плохой доктор занимался бы этим?
Как-то раз я услышала разговор, и одна медсестричка с такой радостью всем сообщила, что она купила стиральный порошок. Я тут и спрашиваю, мол, вы что, сами порошок покупаете? Мне рассказали, что не только бытовую химию, но и по предложению заведующего отделением Сергея Аркадьевича все скинулись на приобретение новой стиральной машинки. Даже в таких бытовых вопросах он проявляет заботу о пациентах.
Моей дочурке уже три годика. Она нас радует своей улыбкой, своими каляками-маляками, и мы с мужем каждый день вспоминаем, как доктор Парфенов спас нашей девочке жизнь».
Маргарита Журавлева, главная медсестра ОРИТ инфекционного отделения ГБУЗ МО «Серпуховская ЦРБ»:
«Все эти дни я анализировала, что пишут люди в соцсетях, и решила тоже высказаться. Сергея Аркадьевича я знаю с 19 ноября 1996 года. Именно тогда я пришла на работу в отделение реанимации. Моё первое дежурство тоже было с ним. Отлично помню не только, как он беззлобно подшучивал надо мной, ничего не знающей девчонкой, но и как учил меня работать. На всю жизнь запомнились его слова: «Не стесняйся, подойди и десять раз переспроси, если что-то тебе не понятно. Самое главное в нашей работе — не навредить больному». Уже потом, став старшей медсестрой отделения, я неустанно повторяла эту фразу тем, кто приходил к нам на работу. Любой медик, работающий в ОРИТ, помнит всех больных, которых пришлось реанимировать, почему-то я в этом уверена. За 21 год работы помню всех, кого пришлось вытаскивать с того света. И когда у нас уже опускались руки и мы говорили Сергею Аркадьевичу: « Доктор, это все. Он умер, мы больше ничего не сможем сделать», он всегда отвечал: «Давайте ещё введём вот этот препарат, давайте попробуем ещё вот так». Он всегда делал и делает все возможное и невозможное, чтобы только человек остался жив.
Есть такая фраза: «У каждого врача есть своё маленькое кладбище». Нет у Сергея Аркадьевича своего кладбища, нет и все! Конечно, люди умирали, умирают и будут умирать... Но не оттого, что это ошибка Парфенова, а оттого, что это предопределено свыше. Не видела я этих ошибок за 21 год совместной работы. А вот благодарных пациентов, которые даже через несколько лет приходили, чтобы высказать слова признательности, показать, как вырос спасённый когда-то ребёнок, просто пожать руку, видела предостаточно. И, наконец, хочу сказать о Сергее Аркадьевиче как о руководителе. Работать с ним просто, комфортно, душевно. Под моими словами, я уверена, подпишутся все, кто работал с ним раньше и работает сейчас в нашем стационаре: от санитарок до докторов.
В сложившейся ситуации за него переживают все: мы, наши родственники, друзья, коллеги, пациенты. Дай Бог ему здоровья и сил вынести то, что на него свалилось. Доктор, город с Вами!»
Жанна Андреева:
«Мы познакомились приблизительно года три тому назад. Дочку с приступом сахарного диабета доставили в детскую больницу, где ей предварительно поставили диагноз — панкреатит. Но ночью ей стало очень плохо, и ее срочно перевезли в реанимацию инфекционного стационара. Мы попали в смену Сергея Аркадьевича, и он сразу же поставил точный диагноз — диабетическая кома — и назначил лечение. Мы выписались, но уже через месяц опять случился приступ, и дочь снова попала в реанимацию. Сергей Аркадьевич оперативно назначил терапию, и только благодаря его грамотным действиям и профессионализму ее жизнь была спасена.
К сожалению, приступы стали очень частыми, и тогда я смогла поближе познакомиться с Сергеем Парфеновым. Он в любое время отвечал на мои вопросы, объяснял все досконально и дарил надежду. Даже когда я осмелилась попросить его личный телефон, он не отказал. «Если начинаются приступы, то всегда приезжайте», — говорит он. Вы знаете, это просто чудо-человек. Даже моя семнадцатилетняя дочка всегда говорит: «Когда заходит в палату Сергей Аркадьевич, то я точно знаю, что теперь все будет хорошо». И так оно и есть, а без доктора нам всем пиши пропало.
Мы с дочкой внимательно читали все эти статьи, которые писали против доктора. Такой полнейшей чуши я в жизни не видела, никогда не поверю, что по его вине погиб человек. А если Сергея Парфенова отстранят от работы, то я вам честно говорю, что всем нам будет конец. Вот он заходит утром в палату и улыбается всем, для каждого найдет нужное слово, вечером приходит и снова улыбается. Если он с нами, значит, мы в надежных руках».
Елена Петрова:
«Из-за состояния здоровья нашей малышки мы часто попадаем в ОРИТ. Да, здесь работают хорошие врачи, но Сергей Парфенов — лучший из лучших. И поверьте, я знаю, о чем говорю, потому что с ребенком мы часто ездим и в платные столичные клиники, и к специалистам за рубеж. Таких врачей, как Сергей Аркадьевич, нужно еще поискать. Это профессионал высочайшего уровня, человек высокой культуры и большого такта. Он и вопросы старается задавать, как можно деликатнее. Добрая слава о нем даже идет по Москве, а это, как вы понимаете, о чем-то говорит.
Когда мой муж с дочкой попал в реанимацию (меня не было в городе), то он мне написал следующее сообщение: «На смене Сергея Аркадьевича я спокоен». И действительно, Сергей Аркадьевич искренне переживает за здоровье каждого ребенка. А тут он мне как-то с любовью сказал: «Я вижу, как на моих глазах растет ваша дочь». О чем это говорит? Только о его человеческих качествах.
Благодаря таким людям у нас и есть тот самый жизненно необходимый кислород. И за то, что сегодня происходит, я очень переживаю. То, что Сергея Аркадьевича растоптали, — это ничего не сказать, его просто раздавили. Чего добивается эта семья, понятно. Но отстранить такого доктора от работы — все равно, что город оставить без шанса на жизнь».
Лидия Ивановна Стаппуева, бабушка Ярослава Корнеева:
«Мой внук, Ярослав, был инвалидом детства. Врачи при рождении поставили ему диагноз — ДЦП. Нам сразу же сказали, что в нашем случае только один процент выживаемости. Поверьте, это очень тяжело, когда на твоих глазах мучается твоя кровиночка — врагу не пожелаешь. Смотреть страшно на эти мучения! За восемь с половиной лет мы все перепробовали, но как оказалось, мозг был очень сильно поврежден. Знаете, я рыдала сутками, при этом ни одного дня я не бросала работы: два дня я с внуком, два дня сидит с ним моя дочь.
В начале января Ярику стало плохо. Нас сначала повезли в детскую больницу на Химиков, но, увидев там условия, я сказала, чтобы нас отвезли в бор (так по привычке называю инфекционный стационар). Нас встретил Сергей Аркадьевич. Сразу же назначили терапию, стали делать уколы. Я не отходила от внука, всегда была рядом с ним. Господи, а в каких тяжелых условиях приходилось работать медсестричкам и врачам! И ведь к каждому пациенту они относились с любовью и заботой.
Это случилось 20 января. Все шло своим чередом. Прошел обход, доктор осмотрел Ярослава, тут я поворачиваюсь и вижу, что внук не дышит. Я стала звать на помощь. Сергей Аркадьевич вбежал, схватил Ярика на руки, побежал в другой кабинет. Он вышел молча, потом обнял меня и просто тихо сказал: «Все. Крепитесь. Вы сделали для внука все, что могли».
Вот уже почти два года, как нет моего мальчика. Да, это очень тяжело — терять детей. Мы не хотим отпускать их в мир иной, и держать их здесь мы не можем. Но обвинять Сергея Парфенова в смерти ребенка, чья участь была уже предопределена, мы просто не имеем права. Напротив, мы должны благодарить его за этот труд и низко ему поклониться. Сергей Аркадьевич — замечательный доктор. Если надо, то я и в суд пойду за него заступаться, вы только сообщите».
Мария Иванова:
«Сергей Парфенов — замечательный врач, врач от Бога, Врач с большой буквы! Он спас огромное количество жизней. Это единственный в городе детский врач-реаниматолог. Если непорядочные родственники и пациенты будут так относиться ко всем медикам, как к Сергею Аркадьевичу, то лечиться мы скоро будем волшебной палочкой или укропом. Давайте поможем врачу! Складывается такое ощущение, что родственники просто хотят жить за счёт кого-то и наказать абсолютно невинного человека. Страна потеряла инвалида, простите за прямоту, а вот если город потеряет детского врача-реаниматолога, то это будет катастрофой для города, и детская смертность возрастет в разы».
