— Я смотрю, что у нас следователи в полиции гуманные, — с улыбкой говорю я.
— Так можно говорить про суд. Мы же как процессуалисты действуем строго на основании закона, — не соглашается со мной Елена Анатольевна, — мы не имеем права ни влево, ни вправо отходить от Уголовно-процессуального кодекса и Уголовного кодекса РФ. Задача следствия – разобраться в деле. У меня и вовсе были случаи, когда я, напротив, должна была доказать, что подозреваемый невиновен.
— Вы рвете мои шаблоны. Я думала, что если ты попал к следователю, то ты уже априори виновен, и в задачах следствия сделать все, чтобы доказать твою вину.
Передо мной находится красивая женщина. Елена Анатольевна рассказывает о своей службе эмоционально, с какой-то теплотой. Я даже не думала, что следователи могут быть такими. До этого мне, ввиду моего непростого журналистского опыта, приходилось встречаться со многими следователями. Все они были очень закрытыми людьми, которые сканировали тебя своим стеклянным взглядом. Знаете, после этого мне почему-то казалось, что представители этой профессии больше любят собак. А тут — полный позитив, открытость, юмор, искрометность. Точно — разрыв шаблонов.
Елена Первова мечтала стать следователем с самого детства. Но тогда, в далеком 1986 году, когда она окончила школу, условия для поступления в московский институт МВД были мягко говоря драконовскими: мальчиков принимали после срочной службы в армии, а вот девочки должны были два года отработать на гражданской должности в органах внутренних дел. Только после этого претенденты могли подавать документы на экзамены. Нет, конечно же, можно было поехать учиться и в Саратов, но родители Лены строго воспротивились этой идее. Вот и пошла вчерашняя школьница учиться на инженера. После получения диплома девять с половиной лет отработала инженером-конструктором на Ясногорском машиностроительном заводе.
Мечта реализовалась, можно сказать, благодаря лихим девяностым, когда крупные градообразующие предприятия приказали долго жить. Соответственно, в маленьком городке Тульской области найти работу было практически невозможно, вот и предложила Елене ее двоюродная сестра из Серпухова пойти в серпуховскую милицию. А правда, почему бы и нет? Приняли с радостью, сразу же было присвоено звание лейтенанта.
— Но как инженер мог сразу же вникнуть в юридические тонкости? Одно дело — чертежи, цифры; другое — УПК, УК, — спрашиваю я у Елены Анатольевны.
— Знаете, мне кажется, что те, кто сегодня приходит из учебных заведений, знают иногда даже меньше, нежели мы в свое время. Впрочем, пришла я сюда уже взрослым, состоявшимся человеком, мне тогда уже 27 лет исполнилось. Конечно же, огромную роль в нашем профессионализме играет институт наставничества, тогда он был также развит. Вспоминаю, как я писала свое первое постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Тогда мой руководитель Юрий Васильевич сказал: «Вот тебе даю образец, с него и пиши». Прочитала, подумала: «Какая ерунда, все слова повторяются, нет, так не пойдет!». Все напечатала на машинке, как надо. Приношу начальнику, он как давай смеяться! «Ты что мне роман написала! Как было в примере, так и делай», — говорит он мне. Тут-то я и усвоила главный урок, что в оформлении документов есть своя жесткая специфика с четкими, порой повторяющимися словами.
Нельзя сказать, что за годы службы в целом количество преступлений стало или больше, или меньше — нагрузка у следователей такая же, как и двадцать семь лет назад, да и преступления практически аналогичные. Правда, у некоторых преступлений изменилась подследственность уголовных дел: часть из них теперь расследуется дознавателями, а часть — Следственным комитетом. И все же легче, по словам следователей полиции, не становится, только сложнее. Дело в том, что с каждым годом ужесточаются требования надзорных органов, да и сами потерпевшие сильно изменились: многие из них заваливают руководство и надзорные ведомства бесконечными жалобами, ходят на следственные действия с записывающими устройствами, думая, что полученные записи можно как-то использовать в суде. Не изменились только преступники. Кто-то идет на воровство или хищение, потому что, выражаясь на криминальном жаргоне, «впадлу» работать, а кто-то готов отобрать последние деньги у одинокой старушки из-за своего жестокого цинизма. Зачастую к старшему следователю Елене Первовой приходят одни и те же лица.
— Бывает, открывается дверь, и я слышу: «Тетя Лена, здравствуйте!». Некоторых знаю, когда те еще были малолетними преступниками. Конечно же, всех помню, двое уже умерли, так они и пошли по наклонной дорожке. Я всегда каждое преступление пропускала через сердце. Тогда, в 90-х годах, наверное, помните, было много торговых палаток. Так вот, дети воровали оттуда кучу конфет, шоколадок. Спрашиваю: «Зачем пошел на это?», а он: «Я просто хотел угостить друзей из приюта и одноклассников». А ребенку уже 14 лет, значит наступает уголовная ответственность. Расследовать такие преступления было морально тяжело. Читала им нотации, ругала, старалась достучаться до каждого. Да, многие маленькие воришки к нам больше не возвращались, и это, честно, очень радовало.
— Елена Анатольевна, вы сказали, что бывали случаи, что вы доказывали невиновность подозреваемого. А потом те самые бывшие подозреваемые вас благодарили, что вы честно и непредвзято разобрались в их деле?
— Да, благодарили. Благодарили и сами обвиняемые. Очень часто слова благодарности говорили родители преступников: «Спасибо вам, Елена Анатольевна, что по-человечески отнеслись к нашему сыну. Теперь пусть посидит и подумает». Конечно же, было не по себе: я ее ребенка в тюрьму сажаю, а она мне спасибо говорит. Но видимо мои нравоучения кому-то все-таки помогают. Следователи должны же еще заниматься и профилактикой преступлений, и воспитанием.
Мы беседуем в кабинете заместителя начальника межмуниципального управления МВД России «Серпуховское» Виктора Первова. Это сегодня полковник внутренней службы, большой руководитель, а тогда, в далеком 1994-м, когда Елена пришла на службу, он был капитаном. Работали в одном кабинете. В итоге следователь и старший следователь образовали свою собственную следственную группу, которая называется просто — семья. И так на протяжении многих лет они всегда рядом: и на службе, и дома.
— Вы мне скажите, но разве можно с супругом находиться круглые сутки вместе, это не разрушает семью? Многие психологи утверждают, что очень нежелательно, чтобы супруги работали вместе, — обращаюсь я к Первовым.
— Это не про полицию, – говорит Елена Анатольевна. — Гражданским людям этого не понять.
— Напротив, именно в полиции самые крепкие браки, — подхватывает Виктор Первов.
Так на рабочем месте следственная группа Первовых и отметила свой профессиональный праздник, как и полагается для сотрудников полиции – с чашкой холодного кофе, так как горячим его попить, ввиду огромного объема работ, не успеваешь. История празднования Дня следственных подразделений МВД берет начало с 6 апреля 1963 года, с момента передачи производства предварительного следствия Министерству охраны общественного порядка СССР, позднее МВД СССР.
— Кстати, а вы знаете, что эксперты-криминалисты называют следователей коллекторами, — говорю я. — Дескать вы сначала задание раздаете, а потом со всех все собираете.
— Не слышал, — смеется Виктор Геннадьевич. — Но, признаться честно, доля правды в этих словах есть. А так нас всю жизнь называли «самоварами».
— Кто называл?
— Они, — указывает Виктор Первов в сторону окна, из которого виднеется бывшая усадьба купцов Кишкиных, являющаяся также в прошлом тюремным замком, а сегодня следственным изолятором. — Правда, почему «самоварами» я до сих пор не знаю; наверное, потому что сами варим, а, может, все потому что кипим, чтобы уложиться в процессуальные сроки.
Так и кипит жизнь у следователей следственного управления МУ МВД России «Серпуховское».
