«Летели облака, летели далеко…», — эту замечательную композицию Юрия Шевчука, которую мастерски переформатировала музыкальная команда Swanky Tunes, я бы слушала бесконечно. Еще мгновение, и за моими окнами полетят купола, дороги и цветы — точь-в-точь как поется в этой замечательной песне. Трасса М-2 на удивление полупуста, наверное потому, что этот воскресный день многие решили провести без своих авто и этот факт меня, как автоледи с гиперответственностью, очень даже радует: признаюсь, что как-то психологически не совсем комфортно ехать по скоростной, зная, что кто-то в самый неожиданный момент тебя подрежет — выскочит перед капотом твоего авто. Я вижу небо на земле — облака отражаются в серой глади реки Ока, а лучи солнца наполняют чудесным сиянием золотые кресты Благовещенской церкви села Липицы. Дорога огромной дугой бежит на юг, через несколько минут мой автомобиль пересечет условную границу Московской и Тульской областей, а потом будут долгие километры, километры, километры, пока я не попаду в уголок безмятежного покоя и уюта музея-заповедникаВасилия Дмитриевича Поленова.
Окские просторы
«Летели не спеша, порхали неглиже, как юная душа, в сгоревшей парандже. В Даос и Вифлеем, к окраине земли, от глупых теорем, оставленных в пыли»… Съезжаем с трассы, и далее наш путь лежит через многочисленные населенные пункты Заокского района, который, словно огромная птица, раскинул свои размашистые крылья и шикарный хвост, усевшись на краешке огромной Тульской губернии. Только и успеваю читать с аншлагов: Савино, Малахово, Выдумки, Тяпкино, Страхово, поэтому, как предписывают Правила, еду со скоростью не больше 60 км в час. Время от времения серый асфальт дороги пересекают белые полоски пешеходных переходов и потому, даже несмотря на то, что дорожное полотно находится практически в идеальном состоянии и, соответственно, так и хочется подбавить газку, соблюдаю все условия безопасности — а вдруг пешеход(!).
Дорогу в Поленово практически знаю наизусть. Даже сейчас не сосчитаю, сколько раз посещала это местечко. Впервые здесь очутилась в шестилетнем возрасте, тогда моя мама работала в одном из московских детских домов, вот она и решила организовать для своих юных воспитанников эту поездку, прихватив меня с собой. Это было начало весны, потому кроме холодного пронизывающего ветра и огромной картины «Христос и грешница», выполненной в угле, я ничего, пожалуй, и не запомнила. Когда чуть повзрослела, то началась какая-то вереница чудесных событий, связанных тем или иным образом с этим удивительным местечком на побережье Оки: то здесь проходила одна из новогодних встреч русско-латинской школы, в которой я когда-то обучалась, то приезжала сюда со своими приятелями на весенний пленер, или же на отдых со своими московскими друзьями. Потому занявший свое место под потолком гостиной небольшой крокодил, которого Василий Дмитриевич Поленов купил в Египте, стал для меня родным существом, несмотря на то, что уже вот почти две сотни лет этот пресмыкающийся является чучелом.
Да, я еду навстречу рукотворному чуду, созданному великим Мастером и его единомышленниками, но при этом вся дорога по пути к поленовской усадьбе — живой вернисаж. Одно пейзажное полотно сменяется другим: то хвойный густой лес, будто созданный кистью Шишкина, то левитановские окские просторы. И вот, что удивительно, здесь стоит какая-то благословенная тишина, даже не хочется делать звук автомагнитолы громче.
Приехали
«Летели кирпичи, солдаты старых стен, драконы перемен, богема и бичи. Не страшная война, не горькое вино, печальная страна, а в ней твое окно»… Припарковываюсь — вроде бы площадка огромна, однако яблоку здесь негде упасть. Судя по всему, немало таких как я, желающих надышаться стариной и прикоснуться к той целомодренной любви к малой Родине, любви к искусству. Традиционно отдаю приветствие белостенным стражникам-столбам с красной черепицей — вот уже не одно десятилетие они встречают гостей дома-усадьбы. Эти столбцы, как и стены вокруг усадьбы, были сложены из местного известняка, который Василий Дмитриевич настолько ценил, что называл его «тарусским мрамором». И теперь, когда ты утопаешь в блаженной тишине, когда идешь по аккуратной дорожке, которая пролегает между огромных стен леса, то еще раз дивишься тому старанию, которое прикладывал Поленов, когда высаживал лес, и сегодня даже трудно поверить, что эта территория была когда-то пустынной.
Когда в 1887 году по дороге в Крым Василий Дмитриевич из окна вагона увидел Оку, то он раз и навсегда влюбился в нее. «Красивые места на Оке под Серпуховом и дальше. Вот где бы нам поселиться», — напишет он в письме своей супруге. Да, он мечтает о маленьком домике на Оке, о той большой комнате, в которой он сделает музей, о галерее, о библиотеке. А еще он обязательно построит столярную мастерскую, адмиралтейство, и террасу, над которой художник сделает живописную мастерскую и маленький кабинет жены. Но пока это лишь мечты, «чудесные мечты»…
Ока будет продолжать манить Василия Дмитриевича, и потому он будет приезжать в эти места все чащи и чаще. В мае 1889 года, когда Поленов приедет сюда вместе со своим учеником Константином Коровиным, он узнает, что обедневшая помещица продает маленькое запущенное имение.
Увы, но обоим художникам расположение усадьбы не понравилось. Другое дело высокий холм над Окой — «Борóк» (это местечко называли так потому, что у подножия холма поднимался редкий молодой лесок). И все же после долгих согласований, покупки, а после обмена землями, семья начала свою жизнь на берегах Оки.
Белый дом… на Оке
Архитектура была давнишней страстью художника, поэтому за осуществление задуманного он берется со всей энергией. И вот, уже 16 августа 1891 года заложен дом, а 30 сентября начали возводить стены, а 2 октября 1892 года семья переселяется в новый, пахнущий смолой большой дом — именно эта дата считается днем создания музея. Через месяц Поленов напишет: «Мы до сих пор живём в деревне, перебрались в новый дом и всё устраивались, теперь развешиваем картины, распределяем мебель, словом, заняты уже устройством художественной части нашего жилья».
Кажется, что Большой дом хозяева и не покидали — здесь царит тепло семейного уюта: свежие полевые цветы в очаровательной вазочке, половички на полу, и с любовью расставленные многочисленные уникальные вещицы и портреты, портреты, портреты… Это большая комната. Которая когда-то была «игральной», так и называется — «портретная». К слову сказать, в каждой русской усадьбе был такой зал: в память о близких людях, в память о предках. Поленов создаст такую комнату после смерти любимой матери и младшей сестры Елены Дмитриевны.
Вот она — история в лицах семьи Поленовых: портрет супруги Василия Дмитриевича — Натальи Васильевны, в девичестве Якунчиковой; портрет Веры Николаевны Воейковой «бабки художника» (так выгравировано на шильдике); семейная реликвия — очаровательный портрет Василия Дмитриевича в детстве, нарисованный его матерью — Марией Алексеевной. Кстати, это была удивительная женщина. Занимаясь воспитанием своих детей и ведением большого хозяйства, она умудрялась находить время для написания детских книг и занятий живописью. То, что будущий великий русский художник рос в творческой атмосфере и в поиске открытия неизведанного — можно понять по уникальным экспонатам, которые уже повзрослевший Василий Поленов будет привозить из различных экспедиций — его отец Дмитрий Васильевич, известный археолог и библиограф, передаст сыну свою любовь к археологии и путешествиям.
Василий Поленов очень любил детей. Несмотря на то, что у него с супругой родилось шесть детей: двое сыновей (один из которых, Федя, умер во младенчестве) и четыре дочери, Василий Дмитриевич всегда был рад встретить у себя дома сельских детей (наверное, именно поэтому здесь можно увидеть коллекцию игрушек), проводя для них познавательные занятия и представления, развивая у них с детства художественный вкус. По его замыслу усадьба должна являться ничем иным, как «гнездом художников», а со временем и вовсе превратиться в первый провинциальный общедоступный музей, а чуть позже он приступит к строительству народного театра для крестьян и церкви в селе Бёхово.
Золотая осень и огромные светлячки
«Зажгу на кухне свет, из века-сундука, где крылья много лет искали седока. Достану, разомну, пристрою на спине и запущу весну, и облака во мне»... Лучи солнца пробиваются сквозь цветные лоскутики оконных витражей (к слову, витражи подлинные, только вот во время войны взрывная волна выбила стекла, и после пришлось их восстанавливать), а на огромной двери, скрывающей одну из комнат, вырезана замысловатая монограмма в стиле модерн «ВП» и год «1892». Здесь каждая мелочь скрывает глубокий смысл, и, соответственно, свою историю. Взять, к примеру, миниатюрную детскую посуду или же целую коллекцию крестьянских гладильных досок. А еще очень хочется прикоснуться к корешкам старых, потертых от времени книг: многотомное собрание «История русского искусства» Игоря Грабаря, сочинения Жуковского, пьесы, научные исследования.., книги, сотни книг.
Василий Дмитриевич Поленов был популярен в восьмидесятых–девяностых годах XIX столетия. Известный российский предприниматель, меценат, собиратель произведений русского изобразительного искусства Павел Михайлович Третьяков являлся большим почитателем его таланта, и потому приобретал одну работу Поленова за другой. Потому в коллекции семьи самого художника оставалось то, что он или дарил своим близким, или же то, что не было продано на выставках. Из этих вещей и составилась экспозиция Пейзажной. Знаменитая «Золотая осень» (1893) — вид Оки в сентябре, в сторону Очковых гор. «Наступило лето, только не зеленое, а сплошь золотое. Такая благодать, что и умирать не надо бы», — писал жене из Борка Василий Дмитриевич в сентябре 1893 года. Эту «благодать» художник и перенес на холст, и сегодня картина является красой и гордостью музея.
И вот снова осень, только уже в Абрамцеве. На картине, написанной чуть раньше — в 1890 году, изображена заводь речки Вори в глухом еловом лесу. Здесь же — «Ранний снег» (1890), написанный Поленовым из окна дома в Старом Бёхове, превосходный этюд «Воря» (1882), весенний пейзаж «Речка Свинка» и многие другие шдевры. Музей в доме или дом в музее, природа в музее или же музей в природе? Находясь здесь, уже теряешься, что именно первично, теряешь и чувство времени: вроде бы на одном дыхании ты пережил какой-то чудесный миг, а уже смеркается… и пора отправляться обратно в дорогу. Завожу автомобиль, трогаюсь, включаю любимый трек Юрия Шевчука. Одиночный автомобиль, встретившийся на пути, напоминает огромного светлячка. Вернусь ли я в Поленово? А я его и не покидала: оно со мной, и в памяти, и в сердце…
